Дэвид Алмонд - Мальчик, который плавал с пираньями
– Слоны, – говорит мистер Смит, заметив, куда смотрит Стен.
– Где слоны? – спрашивает Стен.
– В этих вольерах раньше держали слонов. А там – львов. И тигров, и зебр, и медведей. Но это было в стародавние времена, когда мы поставляли всё. Теперь нужны только золотые рыбки. Ну и ещё кой-какая живность. Под заказ. Пошли скорей. И, пожалуйста, смотри под ноги. А то у нас пара скорпионов убежала.
Стен в ужасе смотрит на землю.
– Убежали? А зачем вы вообще держите скорпионов?
– Для представления. Не видел ещё? «Схватка скорпионов»! Да, и если вдруг услышишь, что крылья хлопают, сразу пригнись. Это наш орёл. Обожает приземлиться кому-нибудь на голову. А когти-то у него длинные и очень-очень острые.
Стен смотрит на землю. Потом на небо. Прикрывает голову руками. И слышит, как громко бухает его сердце.
– Господи боже! – восклицает мистер Смит. – Да ты, я вижу, новичок в нашем деле. Как тебя сюда занесло? Кто ты?
Стен онемел от ужаса. Он просто таращится на хозяина шатра. Может, это хозяин всего мира? О чём он спросил? Да-да, он спросил, кто такой Стен и что он тут делает… Как же хочется крикнуть:
И он кричит. Только молча. Но так громко, что мистер Смит наверняка слышит.
– Так зачем ты пришёл? – говорит мистер Смит.
Стен вздыхает.
– Меня прислал Уилфред Достоевски, – отвечает он, еле шевеля губами.
Смит кивает.
– Понятно, – говорит он. – Пошли. – И тут же кричит: – А-а-а! Берегись! Пригнись!
Стен распластывается на земле и обхватывает голову руками. Ничего не происходит. Мистер Смит хихикает.
– Шутка, – говорит он. – Срабатывает безотказно. Да вставай же, чего лежишь? Тебя ждёт поставщик золотых рыбок.
И он уходит.
Глава двадцать третья
Поставщик золотых рыбок сидит за столом, перед ним – множество бочек, через плечо перекинут сачок для ловли рыбы. Усмехнувшись, он подзывает Стена поближе.
– Ты таки нашёл меня! Находчивый, значит. Это залог успеха. Я – Морской Волк. А тебя как величать? И чем травиться будешь?
– Травиться? – тупо повторяет Стен.
– А, прости, ты же новенький, да? У Морского Волка порядок заведён: сначала поболтать-выпить, а уж потом за работу. Тебе могу налить воду, шипучку или черногаз.
Стен внезапно понимает, что очень хочет пить.
– А что такое черногаз? – спрашивает он.
Морской Волк почёсывает кончик носа. Подмигивает Стену.
– Напиток такой чёрный. По секретному рецепту. Вкус отменный. – Он выдвигает ящик стола, вынимает крепкую стеклянную бутыль, наполненную какой-то чёрной жидкостью, и вручает Стену.
– Некоторые говорят, что у них, как выпьют, голова проясняется, в уме считают, как на счётах, – говорит Морской Волк. – А некоторые бегают вдвое быстрее. – Он морщит нос. – Ну, а некоторые вообще странное мелют: мол, с черногазом у них лучше получается пить черногаз. Уж не знаю, что они имеют в виду. Как, говоришь, тебя зовут?
– Стен. – Мальчик отпивает глоточек чёрного напитка. Вкус и правда превосходный.
– Теперь давай поболтаем, – говорит Морской Волк. – Денёк сегодня прекрасный выдался, верно, Стен?
– Да, – отвечает Стен.
– Хотя в прошлую среду было прохладненько, – добавляет Морской Волк.
– Разве?
– Точно, холодрыга была. Но недолго. Не то что мороз в марте месяце. А дети нынешние как тебе, а? А телевидение как испортилось! Хоть не включай. Да мир вообще с катушек слетел! Одна экономика чего стоит! Мыльный пузырь, а не экономика! Послушай, куда мы катимся, а?
Стен потягивает черногаз. Вкус странный, вроде бы ежевичный сок, но туда будто подмешали сардин.
– Я тебя спрашиваю! Куда? – повторяет Морской Волк.
– Не знаю, – признаётся Стен.
– Вот и я не знаю. Я как раз вчера вечером говорю Макинтошу, ну, помнишь, тому, что женился на той девушке из Пембрука, той, что прихрамывала после того, как в три года упала с велосипеда… Так я ему и говорю: «Что с нами будет? Куда мы катимся?» Он, конечно, тоже понятия не имеет. Неудивительно, кстати, если учесть, сколько он пережил со своей несчастной собакой. Но ведь никто же не знает, а? Включишь телевизор, а они там из пустого в порожнее, из пустого в порожнее. И щёки раздувают, будто знают, как жить. А на поверку – пшик. Никто ничего не знает. Но им лишь бы языком молоть. Понимаешь, о чём я, а, Стен? Слушай, а мусору-то, мусору кругом! Не то что в наше время, а? Я, кстати, считаю, что во всём виноваты учителя. Полный упадок. А «С днём рожденья тебя» не помогает! Хоть пой, хоть свисти – если ты родился в сентябре, то в феврале тебе отмечать нечего, но почему-то люди этого понять не в состоянии. Зато они всегда чего-то ждут. Хотя бы и света в конце туннеля… Слушай, приятно было поболтать, Стен, но дел-то по горло. Боюсь, я не смогу с тобой целый день лясы точить. Да и какое отношение всё это имеет к цене на рыбу?
– Не знаю, мистер Морской Волк.
– Вот именно! Итак. Тебе из A, Б, В или Г?
Видя, что Стен совсем не понимает, о чём речь, поставщик рыбок уточняет:
– Ну, что тебе нужно? Золотые исполинки? Золотой стандарт? Золотые ни-рыба-ни-мясо? Или маломерки?
Стен недоумённо молчит.
– Ладно, – говорит Морской Волк. – Пойди-ка сюда, взгляни на них, а я поясню.
Он подводит Стена к бочкам с рыбками. И объясняет, что Золотые исполинки в бочке A – самые лучшие и дорогие, а Золотые маломерки в бочке Г – самые тощие и дешёвые. Стен смотрит на рыбок. И все они для него – красавицы: и шикарные исполинки, и снующие туда-сюда маломерки, и остальные – любых размеров.
– Они прекрасны! – восклицает Стен. – Все до единой!
И обитатели бочек словно бы слышат его – несколько рыбок поднимаются к поверхности и поворачивают глаза и ротики к Стену.
– Ого! Здорово! – говорит Морской Волк. – У тебя хватка. Могу набрать смесь, если захочешь. Тебе сколько надо-то?
– Полстаи.
– И для кого?
– Для Уилфреда Достоевски.
– Знаю-знаю такого! – оживляется Морской Волк. – Давний мой клиент.
Он возвращается к столу и открывает папку.
– Так я и думал, – говорит он. – Уилфред Достоевски обычно берёт маломерок.
Стен кивает. Он тоже это предполагал. Тринадцать рыбок, которых он спас в свой день рождения, были явно из бочки Г.
– Но, говорят, этого твоего Достоевски в последнее время подменили.
– Как подменили? Кто?
– На ярмарке, Стен, любая новость распространяется в мгновение ока. Все говорят, что Достоевски повстречал какого-то мальчишку, который возымел на него большое влияние. – Морской Волк закрывает папку и вглядывается в Стена. – И как, по-твоему, Стен? Подменили?
– Не знаю. Я же раньше его не знал.
– Раньше, чем он с тобой познакомился?
– Не знаю, – повторяет Стен.
Морской Волк улыбается. Подмигивает.
– Для меня удовольствие и честь принимать тебя здесь, Стен, – говорит он. – И знаешь, я тебе всё-таки смешаю полстаи из разных бочек. Хорошо?
– Хорошо, – отвечает Стен.
Морской Волк снимает с плеча свой сачок и поочерёдно окунает его во все четыре бочки. Зачерпнув рыбок, он плавно перемещает их в переносной пластмассовый садок, наполненный чистой водой. Рыбы сбиваются вместе, потеснее – привыкают к новому обиталищу, а потом вдруг разом расплываются по углам: исполинки туда, стандарт сюда, ни-рыба-ни-мясо к задней стенке, маломерки к передней.
– Забавно, – усмехается Морской Волк. – Они ведь так всегда делают. Ну, только посмотри на исполинок! Как они роскошны, а! Ну, что молчишь, Стен?
– Да, роскошны, – откликается Стен.
– А тебе-то, Стен, тебе самому какие нравятся?
Стен вглядывается.
– Недомерки, – говорит он, помолчав.
Морской Волк снова усмехается.
– Так я и подозревал. Может, потому что ты сам ещё недомерок? – Он хохотнул. – Ростом не вышел, а, Стен?
Морской Волк улыбается.
Стен роется в кармане, достает пригоршню монет.
– Сколько они стоят? – спрашивает он.
Морской Волк забирает несколько монет с протянутой ему ладони.
– Этого хватит, – говорит он. – Теперь встань ко мне спиной, надену на тебя садок.
Он поднимает пластмассовый садок, с которого свисают ремни-бретельки. Морской Волк продевает руки Стена в ремни, закрепляет на плечах. Садок с водой очень тяжёлый, но на плечах он как влитой. Стен чувствует, что там, у него на спине, плещется вода. И движения рыбок он тоже ощущает. Как приятно-то!
– Удобно приладили? – спрашивает Морской Волк. Стен кивает. – Ну, раз такое дело, тебе пора. – Он касается плеча Стена. – А знаешь? Маломерки твои любимые на поверку всегда оказываются лучше всех.
Стен прощается. И уходит. Мимо пустых ржавых клеток, позабыв о скорпионах и орле. У него на спине играют-танцуют рыбки. Садок с водой сияет.
